Неточные совпадения
— Уж будто вы не знаете,
Как ссоры деревенские
Выходят?
К муженьку
Сестра
гостить приехала,
У ней коты разбилися.
«Дай башмаки Оленушке,
Жена!» — сказал Филипп.
А я не вдруг ответила.
Корчагу подымала я,
Такая тяга: вымолвить
Я слова не могла.
Филипп Ильич прогневался,
Пождал, пока поставила
Корчагу на шесток,
Да хлоп меня в висок!
«Ну, благо ты приехала,
И так походишь!» — молвила
Другая, незамужняя
Филиппова сестра.
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты
к ее огромному дому на Большой Морской.
Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы
к другим
гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело
вышел на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
Те же и множество других
гостей. Между прочими Загорецкий. Мужчины являются, шаркают, отходят в сторону, кочуют из комнаты в комнату и проч. София от себя
выходит, все
к ней навстречу.
Бабушка пошептала ей на ухо, что приготовить для неожиданных
гостей к обеду, и Марфенька
вышла.
Они оставались там минут десять совсем не слышно и вдруг громко заговорили. Заговорили оба, но князь вдруг закричал, как бы в сильном раздражении, доходившем до бешенства. Он иногда бывал очень вспыльчив, так что даже я спускал ему. Но в эту самую минуту вошел лакей с докладом; я указал ему на их комнату, и там мигом все затихло. Князь быстро
вышел с озабоченным лицом, но с улыбкой; лакей побежал, и через полминуты вошел
к князю
гость.
Ну, вот как есть, точно
к гостям выйти собирается.
Харитона Артемьевича не было дома, — он уехал куда-то по делам в степь. Агния уже третий день
гостила у Харитины.
К вечеру она вернулась, и Галактион удивился, как она постарела за каких-нибудь два года. После выхода замуж Харитины у нее не осталось никакой надежды, — в Заполье редко старшие сестры
выходили замуж после младших. Такой уж установился обычай. Агния, кажется, примирилась с своею участью христовой невесты и мало обращала на себя внимания. Не для кого было рядиться.
Малыгинский дом волновался. Харитон Артемьич даже не был пьян и принял
гостей с озабоченною солидностью. Потом
вышла сама Анфуса Гавриловна, тоже встревоженная и какая-то несчастная. Доктор понимал, как старушке тяжело было видеть в своем доме Прасковью Ивановну, и ему сделалось совестно. Последнее чувство еще усилилось, когда
к гостям вышла Агния, сделавшаяся еще некрасивее от волнения. Она так неловко поклонилась и все время старалась не смотреть на жениха.
Этой одной фамилии было достаточно, чтобы весь банк встрепенулся. Приехал сам Прохоров, — это что-нибудь значило. Птица не маленькая и недаром прилетела. Артельщики из кассы, писаря, бухгалтеры — все смотрели на знаменитого винного короля, и все понимали, зачем он явился. Галактион не
вышел навстречу, а попросил
гостя к себе, в комнату правления.
В большой передней всех
гостей встречали охотничьи собаки, и Родион Потапыч каждый раз морщился, потому что питал какое-то органическое отвращение
к псу вообще. На его счастье,
вышла смазливая горничная в кокетливом белом переднике и отогнала обнюхивавших
гостя собак.
Марья
вышла с большой неохотой, а Петр Васильич подвинулся еще ближе
к гостю, налил ему еще наливки и завел сладкую речь о глупости Мыльникова, который «портит товар». Когда машинист понял, в какую сторону гнул свою речь тароватый хозяин, то отрицательно покачал головой. Ничего нельзя поделать. Мыльников, конечно, глуп, а все-таки никого в дудку не пускает: либо сам спускается, либо посылает Оксю.
Эмма Эдуардовна не
высылала Пашку
к ее постоянным
гостям, которые Пашку спрашивали каждый день.
В гостиной и диванной появились
гости, и Прасковья Ивановна
вышла к ним вместе с отцом моим и матерью.
Вскоре после того
гости и хозяева спали уже мертвым сном. На другой день Катишь почему-то очень рано проснулась, все копошилась у себя в комнате и вообще была какая-то встревоженная, и потом, когда Мари
вышла в гостиную, она явилась
к ней. Глаза Катишь были полнехоньки при этом слез.
После обеда опять собрались во флигеле
гости — и княжна
вышла к ним.
Наконец Безобедов встал, но Дмитрий не мог сразу отпустить такого приятного
гостя; он ему предложил ночевать, на что,
к счастию, Безобедов не согласился и
вышел.
Когда я в первый раз приехал
к нему на дачу, мы завтракали —
гостей не было никого. За кофе он встал, взял кусок хлеба и
вышел на крыльцо. Через минуту, слышу, он кричит...
Антип Ильич оставил свое занятие и
вышел навстречу
к приехавшему
гостю, который с виду оказался молодым человеком и уже всходил по лестнице, будучи весь закидан грязью.
Мазурка затянулась часов до четырех, так что хозяин, севший после губернатора играть в пикет с сенаторским правителем дел и сыгравший с ним несколько королей, нашел наконец нужным
выйти в залу и, махнув музыкантам, чтобы они перестали играть, пригласил
гостей к давно уже накрытому ужину в столовой, гостиной и кабинете.
Когда от Рыжовых оба
гостя их уехали, Людмила ушла в свою комнату и до самого вечера оттуда не
выходила: она сердилась на адмиральшу и даже на Сусанну за то, что они, зная ее положение, хотели, чтобы она
вышла к Марфину; это казалось ей безжалостным с их стороны, тогда как она для долга и для них всем, кажется, не выключая даже Ченцова, пожертвовала.
Князь вежливо пустил всех
гостей своих вперед себя, Крапчик тоже последовал за другими; но заметно был смущен тем, что ни одного слова не в состоянии был приспособить
к предыдущему разговору. «Ну, как, — думал он, — и за столом будут говорить о таких же все пустяках!» Однако
вышло не то: князь, скушав тарелку супу, кроме которой, по болезненному своему состоянию, больше ничего не ел, обратился
к Сергею Степанычу, показывая на Петра Григорьича...
Та,
выйдя из комнаты мужа, поспешила
к гостям, и Мартын Степаныч прямо ей сказал...
— А откуда бы тебе знать, как они живут? Али ты в
гости часто ходишь
к ним? Здесь, парень, улица, а на улице человеки не живут, на улице они торгуют, а то — прошел по ней скоренько да и — опять домой! На улицу люди
выходят одетые, а под одежей не знать, каковы они есть; открыто человек живет у себя дома, в своих четырех стенах, а как он там живет — это тебе неизвестно!
Потом начались тосты за Барятинского, за Воронцова, за офицеров, за солдат, и
гости вышли от обеда опьяненные и выпитым вином, и военным восторгом,
к которому они и так были особенно склонны.
Кожемякин некоторое время чувствовал себя победителем; голова его приятно кружилась от успеха и вина, но когда он, дружелюбно приглашённый всеми в
гости и сам всех пригласив
к себе,
вышел на улицу и под ногами у него захрустел снег — сердце охладело, сжалось в унынии, и невольно с грустью он подумал...
Она
вышла румяная, полузакрыв томные глаза и по-девичьи прикрывая лицо локотком, гибкой, кошачьей походкой подошла
к смущённому
гостю, говоря тихо...
Обрученные жених и невеста
вышли опять
к гостям, в сопровождении присутствовавших при обручении.
Любонька в людской, если б и узнала со временем о своем рождении, понятия ее были бы так тесны, душа спала бы таким непробудимым сном, что из этого ничего бы не
вышло; вероятно, Алексей Абрамович, чтобы вполне примириться с совестью, дал бы ей отпускную и, может быть, тысячу-другую приданого; она была бы при своих понятиях чрезвычайно счастлива,
вышла бы замуж за купца третьей гильдии, носила бы шелковый платок на макушке, пила бы по двенадцати чашек цветочного чая и народила бы целую семью купчиков; иногда приходила бы она в
гости к дворечихе Негрова и видела бы с удовольствием, как на нее с завистью смотрят ее бывшие подруги.
Когда все трое
вышли к столу,
гости приняли их с самыми шумными проявлениями своего восторга.
— А ведь дело-то, пожалуй,
выйдет табак… — заметил Плинтусов, когда Брагин вернулся
к гостям.
Вот однажды приехал Пятов на Масленице в
гости к Брагиным, хозяина не случилось дома, и
к гостю вышла сама Татьяна Власьевна.
Когда она успокоилась и привыкла
к гостям, Иван Иваныч пригласил ее поговорить наедине. Егорушка
вышел в другую комнатку; тут стояла швейная машина, на окне висела клетка со скворцом, и было так же много образов и цветов, как и в зале. Около машины неподвижно стояла какая-то девочка, загорелая, со щеками пухлыми, как у Тита, и в чистеньком ситцевом платьице. Она, не мигая, глядела на Егорушку и, по-видимому, чувствовала себя очень неловко. Егорушка поглядел на нее, помолчал и спросил...
Зинаида Саввишна сидит на диване. По обе стороны ее на креслах старухи-гостьи; на стульях молодежь. B глубине, около выхода в сад, играют в карты; между играющими: Косых, Авдотья Назаровна и Егорушка. Гаврила стоит у правой двери; горничная разносит на подносе лакомства. Из сада в правую дверь и обратно в продолжение всего действия циркулируют
гости. Бабакина
выходит из правой двери и направляется
к Зинаиде Саввишне.
В бедных хибарах мелкого сошки все перепугались наезда такого важного
гостя, сам старик Честунов едва решился вылезть
к князю из боковуши в низенькую комнату, исправлявшую должность зальцы, но через какие-нибудь полчаса это все изменилось: неравенство исчезло, князь обласкал Честунова, обдарил прислугу и вернулся домой, привезя рядом с собой в коляске самого дворянина, а на коленях его пятилетнюю дочку, из которой потом
вышла моя бабушка, княгиня Варвара Никаноровна Протозанова, некогда замечательная придворная красавица, пользовавшаяся всеобщим уважением и расположением императрицы Марии Феодоровны.
Далее залы княгиня не повела
гостей своих и просила их усесться тут же, а сама начала прислушиваться, что делается в кабинете. Вдруг князь громко крикнул лакея. Тот на этот зов проворно пробежал
к нему через залу. Князь что-то такое приказал ему. Лакей затем
вышел из кабинета.
Самого князя не было в это время дома, но камердинер его показал барону приготовленное для него помещение, которым тот остался очень доволен: оно
выходило в сад; перед глазами было много зелени, цветов. Часа в два, наконец, явился князь домой; услыхав о приезде
гостя, он прямо прошел
к нему. Барон перед тем только разложился с своим измявшимся от дороги гардеробом. Войдя
к нему, князь не утерпел и ахнул. Он увидел по крайней мере до сорока цветных штанов барона.
Доступ
к Домне Осиповне, особенно с тех пор, как она
вышла замуж, сделался еще труднее; графа сначала опросил швейцар и дал знать звонком о прибывшем
госте наверх, оттуда сошедший лакей тоже опросил графа, который на все эти расспросы отвечал терпеливо: он привык дожидаться в передних!
— С какою же целью?» Справившись у повстречавшегося слуги и узнав, что Марья Александровна была в деревне и привезла с собою Афанасия Матвеича, в белом галстухе, и что князь уже проснулся, но еще не
выходил вниз
к гостям, Павел Александрович, не говоря ни слова, поднялся наверх
к дядюшке.
Она опустилась с презрением и тревогой, холодно двинув бровью. Томсон, прикрыв лицо рукой, сидел, катая хлебный шарик. Я все время стоял. Стояли также Дюрок, Эстамп, капитан и многие из
гостей. На праздник, как на луг, легла тень. Началось движение, некоторые
вышли из-за стола, став ближе
к нам.
Долго ждала красавица своего суженого; наконец
вышла замуж за другого; на первую ночь свадьбы явился призрак первого жениха и лег с новобрачными в постель; «она моя», говорил он — и слова его были ветер, гуляющий в пустом черепе; он прижал невесту
к груди своей — где на месте сердца у него была кровавая рана; призвали попа со крестом и святой водою; и выгнали опоздавшего
гостя; и
выходя он заплакал, но вместо слез песок посыпался из открытых глаз его.
— Иди, Ульяна; уповательно — это судьба, — тихо посоветовал староста жене, видя, что она не решается следовать за
гостем. Она была женщина умная, с характером, не подумав — ничего не делала, а тут
вышло как-то так, что через час времени она, возвратясь
к мужу, сказала, смахивая слёзы движением длинных, красивых ресниц...
В один из семейных праздников, когда
гости,
вышедши из-за стола, направились в гостиную
к кофею и фруктам, нам нежданно объявили, что барышни просят всех в новый флигель, стоявший в то время пустым.
Утро он проводил в кабинете в красном шелковом халате, но
к обеду, хотя бы и без
гостей,
выходил в воздушном белом галстуке, а жена и дочери обязательно нарядно одетыми.
Но
вышло совсем иначе; в присутствии его она сделалась еще холоднее
к мужу и как бы невольно заговаривалась с
гостем и по целым часам не спускала с него глаз, а недели через две уже решительно убедилась, что она обожает этого человека, и дала себе слово употребить все средства, чтобы и его заставить полюбить себя.
Отпустив Таню
к гостям, он
вышел из дому и в раздумье прошелся около клумб. Уже садилось солнце. Цветы, оттого что их только что полили, издавали влажный, раздражающий запах. В доме опять запели, и издали скрипка производила впечатление человеческого голоса. Коврин, напрягая мысль, чтобы вспомнить, где он слышал или читал легенду, направился не спеша в парк и незаметно дошел до реки.
Сначала она бросила было на пол присланный ей в подарок браслет и велела отказать официанту, которому заказан был вечер, но потом, проплакавшись, распорядилась снова о вечере и подняла с полу браслет, а часу в первом, одевшись, и одевшись очень мило и
к лицу, надела даже и браслет и
вышла в гостиную, чтобы принимать приезжающих
гостей с поздравлением.
Упоенный ожившим счастьем, я не
выходил из гостиной, увивался около жены и, почитая, что бывшая мрачность происходила в ней от ее положения… радовался, что по вкусу пришлись ей
гости, и она вошла в обыкновенные чувства; а потому, питая
к ним благодарность за приезд их, я бесперестанно занимал их то любопытным рассказом о жизни моей в столице Санкт-Петербурге, об актерщиках и танцовщицах, то водил их на гумно или чем-нибудь подобным веселил их.
Наступил день Рождества. Все мы были одеты в праздничном и
вышли с гувернерами и боннами
к чаю. В зале кроме множества родных и
гостей, стояло духовенство: священник, дьякон и два дьячка.
(
Гость, молодой человек,
выходит из гостиной, кланяется Софье и приближается
к ней.)